Рейтинги Подарки

или зарегистрироваться

Ещё

Маленькие развлечения Большой Берестовицы. Как тусовались в приграничной глубинке

23 октября 2018 в 17:06

Настало время поиграть на контрастах: мы отправились к самой польской границе и ворвались на рейвы Большой Берестовицы. Причем решили не останавливаться только на городском гламуре и посетили сельскую дискотеку, на которой в сезон собирается по пятьсот человек. Рассказ про маленькие развлечения приграничной глубинки — в материале Александра Чернухо, Onliner.by. Фото — Максим Малиновский.

Опытные люди рассказывают, что с самой высокой точки Большой Берестовицы можно унюхать журек и увидеть стеллажи с дешевой туалетной бумагой. Мы эту байку не проверяли, потому что прибыли в приграничный райцентр с другими целями: как следует оторваться на местных дискотеках и посмотреть, как веселится местная молодежь.

Местные принимали нас радушно и пообещали показать центральный рейв Берестовицы, но все-таки посоветовали заехать еще и в Олекшицы — поселок городского типа, в который по выходным съезжаются даже из Гродно, такие там танцы. Мы решили: почему бы и нет? И в итоге на контрасте сравнили городскую вечеринку и сельскую дискотеку.

«Кто, ты скромная?» — машет рукой краснощекий парень и смотрит на соседку по столику. «Скромная!» — не отводя глаз, пристально смотрит на него девушка и выпивает из бокала. Белое. Полусухое.

Придорожное кафе «У викинга» светит огнями, олекшицкие сегодня делают здесь кассу за всю рабочую неделю.

Как-то внезапно в огромном зале «типа трактир» вспыхивает конфликт, пацаны начинают двигать туда-сюда лавки, нагретые теплом ягодиц. За происходящим из «прихожей» с родительским умилением наблюдают два сотрудника милиции. Кто-то в зале обиженно кричит: «Мальчики, осталось полчаса до закрытия, не надо спорить!»

Пацаны моментально умолкают, рассаживаются по местам и продолжают застолье.

«А можно музыку?» — кричит кто-то за стойку. Музыка не случается — для этого в Олекшицах имеется особенное место. Снаружи пес ждет своего хозяина и смотрит в ночь. Хозяин допивает свою порцию и собирается на олекшицкий рейв.

Когда-то давно дискотека была в каждой большой деревне района, но постепенно клубы чахли, а когда несовершеннолетним запретили совать нос на ночные мероприятия, фонтан веселья на вечеринках окончательно засох. Выжила только дискотека в Олекшицах. Хотя и не дискотека это вовсе, а «танцевальные вечера для взрослых» — так сказано на бумаге.

Еще на пороге в сельский Дом культуры нас встречает его бессменный руководитель. Владимир Николаевич попал сюда распределенцем еще тридцать лет назад и до сих пор работает директором, массовиком-затейником, диджеем и еще много кем — полный перечень обязанностей, должностей и зон ответственности наверняка написан на многих страницах и в один небольшой репортаж уместится вряд ли.

— Запрета по времени не было — танцевали, пока последний человек не уйдет. У нас был свой ансамблик, гитарки — играли до пяти утра. Потом по радио польскую волну ловили и переписывали на бобину, чтобы на дискотеке поставить. И народу было!.. — Владимир Николаевич заканчивает ритуал подготовки к дискотеке в своем кабинете. Рядом сидит еще один старожил Дома культуры — Федоровна. Вместе культработники развлекают местных уже десять лет.

— У нас нет понятия «дискотека» — это считается как «танцевальные вечера для взрослых». Поэтому диджей не предназначен — такой ставки нет. Федоровна, худрук, продает билеты. Я музыку кручу.

В обычный выходной день в Олекшицы приезжает человек 40 — из соседних городов и иногда из Гродно. До областного центра километров 30 — выгоднее сесть в машину и впятером приехать на деревенский «дэнс» по 2,5 рубля за вход, чем тусоваться в дорогом областном центре. Зато летом, на большие праздники Владимир Николаевич выносит аппаратуру на улицу. И тогда уже гудит весь район — бывало, что на таких рейвах тусовалось по 500 человек.

— Один раз соседи пожаловались, что ребенок уснуть не может. Так мы в следующий раз в клубе уже делали. А они стеклопакет поставили, — смеется Федоровна.

Ближе к часу ночи в клубе появляются первые посетители. Владимир Николаевич «включает» диско-шар, становится на рабочее место и заводит музыку за ноутбуком. Нарядные девчонки на каблуках становятся красивыми новогодними елочками посреди зала и конопатят старый паркет.

— А что еще делать? — курит бойкая малая на крыльце Дома культуры. — Я в Гродно работаю, на выходные к родителям в Малую Берестовицу еду. Дома с ними посидишь, а ночью с друзьями встречаешься. Сначала бар — потом сюда.

Ребята поддакивают и следом заводят вечный разговор про зарплаты, тусовки и общую тщетность бытия. Разговор получается невеселый, и его содержание давно всем известно, так что нет смысла пересказывать суть.

Еще спустя час как по команде перед ДК вырастают кареты, в которых допивают то, что не допили в баре. «У викинга» закрылся, и вся тусовка немедленно переехала сюда. Уже в следующую секунду девчата на танцполе с надрывом шлют к черту любовь, а пацаны хлопают в ладоши и бегают курить на улицу — за догоном и потрындеть.
Федоровна сидит на кассе и проверяет документы.

— Когда ввели запрет на посещение несовершеннолетними, количество людей резко сократилось. Вот выпускники школу окончили, а танцевать идти не имеют права. Девочки в 16 с парнями встречаться начинают: им на улице можно ходить, а к нам не пускают. На крыльце стоят — внутрь нельзя. А это ж самый возраст встречаться, влюбляться.

Владимир Николаевич мастерски управляется с плей-листом. За Лободой публику начинает кружить Монатик, на щербатую лесенку паркета опускаются каблуки, пацаны, красиво задрапированные занавесками, подглядывают за танцами.

Еще минута — и вот уже угрюмо завывает про медузу Matrang, пьяный без вина Егор Крид жалуется маме на любовное помешательство, а Катя Иванчикова командует всем улыбаться и сверлит ультрагромкой глоткой барабанную перепонку.

Особо активные танцорки скидывают с ног опостылевшие каблуки и наращивают динамику танца. Возрастают амплитуда движений бедром, площадь соприкосновения с танцполом и общая раскрепощенность движений, так что к Despacito разминочная часть дискотеки подходит к концу и самые активные тусовщики переходят в фазу отчаянных телодвижений.

— Понимаешь, делать-то нечего. Некуда идти — все идут сюда, — откровенничает парень, который только что пускал волну на танцполе. — А музыка здесь хорошая. Лучше, чем в Гродно.

Диджей, который досконально изучил ассортимент хитов на рынке, врубает Drunk Groove — максимально красноречивую характеристику любой дискотеки. Здесь словосочетание тоже срабатывает, и танцпол уносится в увлекательное аудиопутешествие, в котором каждому из нас чудится заклинание «чуть, по чуть-чуть».

Проходит немного времени, и в зале оказывается возрастная публика, для которой дают Лепса. Лепс рвет глотку и сообщает о том, что поднимает руки. Молодежь не артачится и послушно танцует под Григорьевы песни.

— Руки! — кричит в микрофон Владимир Николаевич. Танцпол поднимает руки и захлебывается в танце.

В это время Большая Берестовица готовится к субботней ночи. Зеленые фонари, густо расставленные вдоль дорог, являются исключительной декорацией — будто скоро скромный населенный пункт превратится в масштабную площадку для огромного кислотного рейва.

Вообще, местных не обижают концертами с серьезной вывеской. Недавно, например, сюда заезжал с концертом Игорь Николаев. Правда, у публики остался осадочек — кто-то даже поговаривает, что гостил в райцентре двойник, потому что остался ночевать артист в местной гостинице, а не уехал в Гродно. Да и ростом этот Николаев вроде был пониже, и борода несколько отличалась от бороды настоящего Николаева. Короче, разобраться в этой ситуации сможет теперь разве что лейтенант Коломбо. Да и публика внакладе не осталась и подзабыла уже приезд артиста, который 20 лет назад давал сольники в Мэдисон-сквер-гарден, а теперь штурмует залы Большой Берестовицы.

Сейчас молодежь «разминается» перед танцами в ресторане, который кутит аж до двух ночи. Он, кстати, едва не убил дискотеку, но ее устроители умудрились договориться.

— Если ресторан работает до двух и дискотека до двух, то кто ж пойдет танцевать? — объясняет простую жизненную философию Антон, который в РДК ответственный за вечеринки. — Если бы у нас бар был, то другой разговор. А так… В общем, милиция была против того, чтобы до четырех танцевали, потому что им тогда нужно дежурить там до этого времени. Но администрация пошла на уступки — теперь танцуем до четырех, и из ресторана к нам идут.

Ресторан находится в самом центре города, рядом с аварийным костелом XVII века и инфернальным Лениным. Прямо сейчас там происходит вялотекущая семейная драма, за которой, как за бразильским сериалом, наблюдают все присутствующие. А возле клуба пока только небольшие компании, которые ожидают «движа».

— Было время, когда дискотек было аж три: «Платформа», дискотека в клубе и ресторан! — вспоминает Антон. — Потом постепенно все заглохло, и осталась только наша. Летом до сотни человек приходит, а сейчас, не в сезон — 40. Хотя молодежи хватает. Вон и диджей местный — окончил колледж и сейчас распределился в колхоз.

Парень в майке Supreme заводит дискотеку в просторном зале, где стена украшена оптимистичной надписью Life Is Music. «На таких все и держится», — говорят про него работники РДК, когда речь заходит про деньги. Мол, работает не за зарплату, а за идею. С зарплатами вообще в районе напряженка.

— Так и напишите: отдыхать негде, молодежь спивается! — надиктовывает бытовой сюжет парень, который тусуется вместе в компанией возле Дома культуры. — Работы нет, а за 300 рублей кто пойдет работать? Поэтому мы в ресторан не ходим: там же если с девушкой пойдешь, то это надо 100 рублей оставить. Цветы купить, вино, горячее… Здесь посидим, на дискотеку сходим.

--. Это ты сходишь, а я не пойду, — перебивает его подруга. — Какая там музыка? Никакой. Как зарядит что-то непонятное — все с ноги на ногу переминаются. Ему скажешь: «Давай что-нибудь нормальное!» Он головой кивнет, а потом как включит еще хуже… Лучше я на улице с друзьями постою.

На часах два ночи. Ресторан выгоняет последних посетителей, и дискотека вот-вот должна стать многолюдной.

Народ потихоньку плетется в зал и рассаживается по периметру танцплощадки — наблюдает за тем, как несколько отчаянных девчонок и парней пытаются растанцеваться. В зале нас встречает Иван Валеев с песней «Новелла», которую вдруг прерывает следующий трек с незатейливым рефреном: «Я не дам, я не дам, я не дам, и не проси. Я не дам, я не дам, лучше ноги уноси».

— И все вместе! — заводит мальчуган с микрофоном в руках и повторяет знаменитый трек диджея Слона и Кати: — «Ну и что ты красивый? Все равно тебе не дам».

У модника-диджея дела идут так себе, расшевелить берестовицкую молодежь у него получается слабо. Он пробует разные форматы и варианты — мучит публику загробной «Медузой», но публика слабо идет на контакт.

В фойе Дома культуры скучает кассирша, которая констатирует: 34 проданных билета. Огромная надпись Life Is Music призывает берестовицкую молодежь отдаться танцу, раствориться в упругом бите, но берестовицкая молодежь как-то скромно усаживается по периметру зала и наблюдает за немногочисленными земляками, которые убиваются на танцполе.

— Боулинг здесь надо открывать. Чтобы молодежь веселилась, — говорит нам с лавочки парнишка-тусовщик и затягивается сигаретой. Дым улетает в осеннюю стылую ночь, которая отобрала у тусовщиков всякий шанс на субботний отрыв.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.

Одежда
и аксессуары Соберись, тряпка!