Израиль, возглавивший рейтинг самых безопасных во время пандемии стран, возвращается к обычной жизни. Как там контролируют людей, сколько платят медикам — рассказала «Комсомольской Правде» переехавшая в эту страну медсестра Галина.
33-летняя Галина Переплетчикова из Гродно переехала в Израиль по программе репатриации четыре года назад. В марте этого года белоруска готовилась к выпускному экзамену в Высшей школе медсестер в Тель-Авиве, но в стране ввели карантин из-за пандемии коронавируса. Экзамен отменили, а вместо этого выпускникам разрешили работать в больницах. И только к концу мая страна постепенно начала выходить из жесткого карантина.
— Наконец-то открыли пляжи! И можно совершенно законно собраться больше двух человек. Этого мы ждали больше всего, — не может сдержать радости Галя, которая только что вернулась с пляжа, где провела свой выходной.
Это был ее первый полноценный выходной на воздухе с 15 марта — в этот день в Израиле ввели карантин. Но и результат строгих мер не заставил себя ждать: уже к 25 мая в восьмимиллионном Израиле зарегистрировано всего 5 новых случаев заражения COVID-19, а из общего числа больных коронавирусом — 16 720 человек — сейчас болеют только 2237 израильтянина.
«Первое, что запретили в Израиле, — навещать пожилых родственников»
Израиль оживает и возвращается к привычному образу жизни, однако носить маски по-прежнему обязательно. С 17 мая дети пошли в школу и детские сады: правда, школьники сидят по одному человеку за партой, а группы в детских садах разделили на смены. Уже открылись торговые центры, салоны красоты и тренажерные залы. Но народ не спешит за покупками — за два месяца израильтяне научились получать товары в посылах. Пока закрыты рестораны и кинотеатры, но это вопрос нескольких дней.
— Поначалу карантин казался чем-то сверхъестественным — все везде закрылось, остались работать только важные для жизнеобеспечения объекты. В супермаркет просто так было не зайти: очереди стояли на улице, на входе меряли температуру, пускали, естественно, только в масках. Если выходишь без маски, штраф 200 шекелей (136 рублей. — Ред.). И людей на самом деле штрафовали. К счастью, дефицит масок был всего пару дней, сейчас их можно купить на каждом шагу, — рассказывает Галя.
— Знаю, что вводили даже комендантский час на Песах…
— Да, все города были закрыты три дня: за день до, на сам праздник и день после. Песах — самый главный иудейский праздник, и у израильтян принято в этот день собираться большими семьями. Именно поэтому ввели комендантский час. Везде стояли посты с полицией, машины спецслужб патрулировали города, а выходить на улицу нельзя было с 7 вечера и до утра — даже в магазин! В остальные дни нам разрешали выйти на прогулку в радиусе 100 метров от своего дома. Мы с мужем гуляли и на каждом повороте встречали своих соседей (смеется). Потом, через месяц, ограничение сменили на 500 метров — уже можно было полноценно пройтись. Но только вдвоем! Ж/д сообщение между городами приостановили, общественный транспорт в городах ходил только до 8 вечера. А когда я ехала на своем автомобиле, полиция останавливала и проверяла чек из магазина — по времени они определяли, точно ли человек вышел из дома по необходимости. Первое, что еще запретили в Израиле, — навещать пожилых родственников. И это было одно из самых важных решений, — уверена девушка.
«Пособие от государства выше, чем была моя зарплата»
Когда в Израиле объявили карантин, Гале оставалось 10 дней до выпускного экзамена. А во время учебы белоруска подрабатывала в магазине Mango в одном из торговых центров Тель-Авива.
— Экзамен, естественно, отменили, а на работе отправили в неоплачиваемый отпуск. Но всем наемным работникам, кто остался без дохода, государство выплатило пособие. В общей сложности мне перечислили 4000 шекелей (2720 рублей. — Ред.). Это хорошие деньги, учитывая, что за подработку я получала 3000 шекелей. Не позавидуешь в этом смысле мелкому бизнесу — государство не оказало поддержки предпринимателям…
Белоруска признается, что карантин ей не был в тягость: она смогла отдохнуть от сумасшедшего ритма, когда разрывалась между учебой и работой.
— Первый месяц я просто отсыпалась. А еще научилась печь пирожки и готовить гороховый суп с копченостями. Но знаю, как тяжело переносили карантин родители с детьми и сами дети. У моей сестры трое детей, и представь, что они два месяца были заперты дома! У них столько энергии, а выплеснуть некуда — бывало, даже катались на самокатах по дому (улыбается). Помню, как мой племянник Рон плакал и говорил, что его забудут друзья, переживал, что ему не с кем дружить.
Но каникулы Гали длились недолго: в апреле выпускникам Высшей школы медсестер (в Израиле, чтобы стать медсестрой, нужно получить высшее образование. — Ред.) разрешили работать в больницах.
— Мне предложили работать в терапевтическом отделении больницы Вольфсон в городе Холон, где принимают с подозрением на коронавирус. Муж не сразу поддержал мою идею выйти на работу, потому что это небезопасно. Но тогда никто не знал, когда мы выйдем из карантина, а мне нужна была практика.
Для начинающей медсестры Галя выбрала непростое отделение: в нем не только принимают пациентов с подозрением на COVID-19 - здесь лежат тяжелобольные пожилые люди.
— Когда я вышла на работу 1 мая, половина отделения была заполнена пациентами с подозрением на коронавирус. Таким пациентам выделяют отдельную палату, хотя комната рассчитана на три человека. С ними работают самые опытные специалисты. А уже спустя две недели к нам стали поступать только один-два человека в сутки. Даже по заполняемости больниц видно, что коронавирус мы почти победили. И еще в приемных покоях сняли разделение на грязную и чистую зоны — в грязной раньше принимали только пациентов с коронавирусом.
— До этого ты не была связана с медициной, как себя чувствовала, когда попала, можно сказать, в эпицентр событий?
— По первому образованию я переводчик-референт, но родилась в семье медиков. Мама — акушер-гинеколог, папа был невропатологом, ликвидатором на Чернобыльской АЭС, сестра работает медсестрой в родильном доме в Тель-Авиве. Поэтому, когда выбирала эту профессию, понимала, куда иду. Могу сказать, что мне не страшно. Во-первых, у врачей и медсестер есть вся необходимая защита: маски, экраны, перчатки, халаты, бахилы. Во-вторых, кроме коронавируса много другой заразы, от которой мы должны себя защищать.
Конечно, тяжело работать, когда видишь умирающих пациентов: утром ты еще разговариваешь с бабушкой, а в ночную смену ее кровать уже пуста. И ее не выписали из больницы… Но бывают и жизнеутверждающие случаи. Вот вчера поступала в больницу 100-летняя бабушка. Я еще 10 раз перепроверила ее возраст, потому что она такая энергичная! Помнила номера телефонов всех детей наизусть и даже не разрешила ей помочь дойти до палаты.
Профессия медсестры в Израиле считается статусной и высокооплачиваемой. Белоруска пока работает на 88% ставки и получает 50 шекелей в час (34 рубля. — Ред.) — и это без учета надбавок за сложность работы, за ночные смены и работу в выходные. Еще одна привилегия работы именно в таком отделении: сотрудникам дополнительно выплачивают 1500 шекелей (1020 рублей. — Ред.) на аренду жилья.
— Квартиры в Израиле очень дорогие — стандартная трешка в новом доме будет стоить около миллиона долларов! Можно, конечно, взять жилье в кредит, но при покупке нужно внести 30% от стоимости. Двухкомнатных квартир в Израиле уже не строят, потому что почти в каждой семье по 3–5 детей. Двушки есть только в старых домах: в одном из таких мы живем практически в центре Тель-Авива. Платим в месяц вместе с коммунальными услугами 4000 шекелей (2720 рублей. — Ред.). И это очень хорошая цена. Когда я только переехала в Израиль, год не могла привыкнуть к здешним ценам. Простой набор продуктов в магазине обходится минимум в 100 долларов! Но сложнее всего было справляться с языковым барьером — к счастью, за эти годы я уже выучила иврит… Практически адаптировалась к жизни здесь, но все равно скучаю по Гродно, хотя вся моя семья сейчас живет в Израиле.
Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.
