Между Беловежской пущей и Курилами — зачем уроженец Гродненщины уехал на край России

9 октября 2020 в 10:39
Поделиться
Класснуть
Отправить

Директор заповедника «Курильский» Александр Кислейко рассказал Sputnik Беларусь о борьбе с браконьерами, необходимости подняться на вулкан, чтобы сделать звонок, и своей мечте — сохранить популяцию рыбного филина.

Уроженец деревни Синьки в Гродненской области Александр Кислейко влюбился в Курилы еще во время срочной службы в военно-морском флоте. Вместо того, чтобы после ее окончания вернуться в Кировский сельскохозяйственный институт, где учился на факультете охотоведения, а потом — домой, следующие десять лет провел на Дальнем Востоке, а учебу заканчивал заочно.

Уважали даже браконьеры

Оставшись на Курилах, я трудился районным охотоведом Южно-курильской службы Госохотнадзора, в заповеднике совмещал работу младшего научного сотрудника и начальника оперативной группы. У меня была тесная работа с заповедником, обмен научными находками. Я и от браконьеров помогал охранять заповедник, даже не будучи в штате, — вспоминает Алексекандр Кислейко.

Как и у всех охотоведов, у Кислейко был план по заготовке пушнины, мяса, медвежьих шкур. Но однажды он оказался под угрозой срыва.

По лисице, на которую тогда, в 1988 году, был огромный спрос, были проблемы, поскольку браконьеры ее выбивают еще до начала охотничьего сезона. Ночами лисицы сбегаются на побережье, куда море выбрасывает погибшую рыбу и морских животных. В темноте они чувствуют себя в безопасности, а любой свет принимают за лунный. Этим браконьеры и пользовались — направляли прожектора на них и расстреливали в упор. Нужно было срочно принимать меры, — рассказывает Кислейко.

Стандартные методы борьбы — рейды, облавы — не давали никакого результата. Даже работники ГАИ не могли помочь. Браконьеры умело удирали от них на своих автомашинах, а потом приходили в милицию и писали заявление о краже транспорта. И все сходило с рук.

Тогда я придумал необычную тактику — вырезал кружки по размеру глаз лисицы из отражающей пленки, которую наклеивали на дорожные знаки, крепил их на профили лисиц в натуральную величину и ставил у земли. Ночью «глаза» светились в точности как у лисиц, если в них направлялся фонарь. Оставалось только дождаться браконьеров в засаде. Так и пошли задержания — нарушители купились на мою уловку. Так удалось остановить массовое истребление лисиц, — до сих пор гордится проделанной работой Кислейко.

И в то же время уточняет, что на рожон он никогда не лез. Если видел издалека целую бригаду браконьеров, не геройствовал — на Курилах много глухих мест. Бывало, даже подключал воинскую часть, и тогда браконьеров задерживали автоматчики.

В инспекторской работе я тоже не зверствовал. Если человек забыл дома документы — путевку, позже при предъявлении я ему даже предупреждение не выносил. Хотя сам факт, что при охотнике не было документов, был поводом его наказать. Но я же понимал — мне в этом населенном пункте жить, смотреть людям в глаза. Поэтому меня уважали даже браконьеры, — улыбается директор заповедника.
Я в молодости был хорошо знаком с представителями науки, которые посещали Кунашир, и это повлияло на мое формирование в те годы. Помогая другим, сам увлекся исследованиями. И когда защищался в сельхозинституте, выбрал для дипломной работы не как мои сокурсники — одного зверя, а писал сразу по 17 видам. Я это сделал для того, чтобы другие студенты могли учиться, потому что в те годы никакой современной литературы об этом регионе не было, все обучались вслепую по недостоверным данным, которые за годы устарели, а некоторые виды животных полностью исчезли, зато появились новые, — говорит Александр Кислейко.

Кроме того — на 120 листах в отдельном альбоме он собрал еще и исторические фотографии выпуска животных в новые места обитания.

В Беловежскую пущу приехал по просьбе отца

5 октября 1994 года на Курилах произошло землетрясение разрушительной силы — 9 баллов по шкале Рихтера. Александр Кислейко с женой и старшей дочерью Еленой как-то приспособились к такой неспокойной жизни, но тут вмешался в дело отец, сказал сыну, что стал совсем старым, а поскольку лучшие годы отдал воспитанию сына, теперь пришло время отдать долг.

Это он за внучку, конечно, переживал, вторая дочь Аня родилась уже в Беларуси, боялся, чтобы она не погибла под завалами, я послушался, и мы переехали. В Гродно мне предлагали должность главного охотоведа области, но без жилья, а в Беловежской пуще давали служебную квартиру и взяли инженером-охотоведом. Я работал в управлении, осуществлял руководство по вопросам ведения охотничьего хозяйства 17-ю лесничествами и двумя лесоохотничьими хозяйствами. Позднее стал главным охотоведом национального парка, — говорит Александр Кислейко.

Он руководил коллективом из 60 сотрудников, но, когда начинался период проведения учетов, инвентаризации, мониторинга, регулирования численности отдельных видов зверей — под его началом трудилось уже пять сотен человек.

Фауна в Беловежской пуще разнообразнее, чем на Дальнем Востоке. Одних оленей, кабанов — по 2-3 тысячи особей, и всех надо учесть. Зубров, правда, меньше, но с ними работа более ответственная. Когда я пришел, зубров было около 300, когда в 2012 году покидал Беловежскую пущу, чтобы уехать на Курилы, около 500, — отчитывается нынешний директор курильского заповедника.

Позвонить можно было только с вулкана

На Курилы Александр Кислейко вернулся по двум причинам. Одна из них — не хотел терять «северный стаж». Для получения российской пенсии нужно было доработать всего пять лет, хотя и без этого его очень тянуло на Дальний Восток. И будущий директор заповедника «Курильский» был готов работать кем угодно, лишь бы снова оказаться на родных островах. Так, в 2012 году Кислейко перебрался в места своей молодости, оставив семью в Беловежской пуще.

Повторно карьеру на Курилах он начал в должности государственного инспектора. Правда, чтобы трудоустроиться, ему — гражданину Беларуси, первым делом пришлось оформить временную регистрацию на территории РФ. Так он и проводил время на кордоне (в лесной сторожке) на севере Итурупа. А чтобы отчитаться перед начальством о своей работе, проходил расстояния в 40 километров.

Это были прекрасные времена. Чтобы выйти на мобильную связь, мне приходилось преодолевать зимой на лыжах по 20 км в один конец и столько же обратно. Это на севере. А на юге подниматься пол светового дня на вулкан на высоту 1635 метров, оттуда звонить и по темноте уже возвращаться назад, — смеется Кислейко.

Вторая причина возвращения гражданина РБ на Курилы — желание сохранить и увеличить популяцию рыбного филина. Когда в 2016 году в заповеднике провели пересчет, выявили только 21 пару птиц. С тех пор Александр Кислейко посвящает этим филинам все свободное время.

Сейчас мы насчитали уже 30 пар, это значит, что взрослых филинов у нас уже 60, а вместе с ежегодным приплодом должно быть около 80-и. Моя мечта — приблизить эту цифру к символической — 100 особям, — заключает белорус.

Кислейко говорит, что после Беловежской пущи должность простого инспектора была для него наградой — стало значительно меньше административной работы. И вдруг он получил неожиданное предложение перебраться на остров Кунашир, где ему выдали служебную квартиру, и он смог вызвать к себе супругу. В 2015 году он стал директором заповедника.

Казалось, живи и радуйся, но в марте прошлого года умерла моя супруга Ольга — здоровье подвело. И я тут остался, чтобы ухаживать за могилой, — говорит директор заповедника.

И признается, что одинаково любит как Беларусь, так и Курилы.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.