Александр Кравчук рассказал «Гродненской Правде» про клеймо джазмена, сумасшедшие идеи и несостоявшуюся карьеру обувщика.
Сегодня музыкант хорошо известен как джазовый исполнитель, композитор, саксофонист, но его все сильнее интересует другая музыка.
— Александр, как вы начали заниматься музыкой? Это был осознанный выбор или дело случая?
— Я из семьи преподавателей классической музыки: мама обучала игре на фортепиано в Гродненском музыкальном училище (сейчас — колледж), отец — игре на саксофоне в детской музыкальной школе. Он был известным музыкантом в Гродно. Пока папа мечтал, чтобы я был саксофонистом, а мама, чтобы стал пианистом, я хотел быть летчиком, спортсменом, но только не музыкантом. В детстве меня заставляли заниматься музыкой. Тогда надо мной во дворе смеялись мальчишки, ведь они играли в футбол, а я учил сольфеджио. До сих пор говорю всем, что я с детства ненавижу музыку (шутит).
— Помните свое первое знакомство с джазом?
— Мой отец работал в разных коллективах города Гродно в 70-е и 80-е годы, ездил часто на зарубежные гастроли, а джазовая музыка была его хобби. В СССР буржуазный джаз был не в таком свободном доступе, как сейчас. Отец привозил из поездок домой пластинки, слушал эту музыку сам и включал ее на проигрывателе мне.
Но первое мое серьезное знакомство с живой американской джазовой музыкой случилось в четыре года. Однажды оркестр Олега Лундстрема с американской певицей Деборой Браун ехал на гастроли из Москвы в Варшаву. Заодно ребята дали концерт в Гродно в Доме офицеров. Это было событие, которое невозможно было пропустить. Все музыканты города собрались. Мои родители тоже купили билеты и взяли меня с собой, потому что не с кем было оставить.
Отец рассказывал, что я, как юла, крутился и бегал по залу, мне попросту было скучно и неинтересно. Но как только на сцене появилась Дебора Браун, я как ошпаренный подскочил к авансцене и замер, уставившись на эту шоколадную леди. Дебора даже заигрывала со мной со сцены (смеется.). Как только она исполнила свои композиции, я развернулся, бодро подошел к отцу и сказал: «Папа, всё, поехали домой». Вот таким было моё первое знакомство с американским джазом.
Потом я подрос, научился сам включать проигрыватель. У меня были большие наушники и две иголки: одна фирменная — отца, вторая отечественного производства — моя. Мне нельзя было слушать музыку на его иголке, но как только отец исчезал за порогом квартиры, я тут же менял иголки и погружался в мир джазовой музыки.
— Многие, даже несмотря на особое увлечение музыкой, все же не решаются связывать свою жизнь с профессией музыканта. Как к этому выбору пришли вы?
— В музыку, по большому счету, пришлось прийти. Больше было просто некуда. Я был хулиганом, ребенком с характером, но имел хорошие успехи в спорте, тренера пророчили мне светлое будущее. Когда мне исполнилось 16 лет, я получил травму спины и из профессионального спорта вынужден был уйти. По окончанию 9-ти классов возник вопрос: где учиться дальше? На ум родителей приходила только одна мысль: музыкальное училище. Там к концу третьего курса наступило озарение. Я днями и ночами пропадал с саксофоном в руках. Подбирал на слух джазовые мелодии и стандарты, осваивая их и на фортепиано, изучал самостоятельно джазовую гармонию, играл вместе с магнитофоном и проигрывателем. Одним словом, проснулся.
— Какими были дальнейшие музыкальные шаги?
— По окончанию музыкального училища грыз гранит науки в разных вузах, но ни один из них не закончил — уезжал на долговременные контракты, гастроли, концерты. Сейчас я студент 5 курса Белорусского государственного университета культуры и искусств. Наконец-то выпускник!
Большую роль в моей жизни сыграла двенадцатилетняя практика работы в концертном оркестре Гродненской областной филармонии под управлением Бориса Мягкова. Очень благодарен тому времени и оркестру. Отдельное спасибо Борису Мягкову, он многому научил. Проснулся однажды утром и понял: мне нужно идти дальше, вперед, начинать сольную карьеру.
— Вы пишете свою музыку. Расскажите об этой части творческой биографии.
— Объездив весь мир, работая на английском судне, я видел много людей разных национальностей, религий и культур. Это отразилось на моем менталитете. Я начал писать музыку, профессионально изучать композицию. До этого также я изучил джазовую гармонию и овладел игрой на фортепиано.
Уже в 2020 году выпустил свой первый сольный альбом под названием Don’t dance. Сейчас переписываю его третий вариант. В этом году он выйдет обязательно.
— Из каких композиций состоит альбом? Как определить жанр музыки, которая в него вошла? Насколько понимаю, здесь вы отошли от джазовых ритмов и гармоний?
— В него входит 9 композиций, каждая из них связана с танцами. На создание этого альбома меня вдохновило именно искусство танца. Музыка альбома — это симбиоз африканских ритмов плюс поп, местами фольк, соул, но не джаз. Я возвращаюсь к истокам и приношу в альбом экспериментальные интонации белорусской этнической тематики. Здесь легкодоступные форматы мелодий для большинства публики. Меня, по правде сказать, всегда тянуло не в джазовую музыку, все-таки я белорус, а джаз — американское искусство. Я славянин, мой долг нести культуру своей нации, своей страны и народа.
— Но ведь многим вы известны именно как джазмен. Даже в поисковом запросе найти вас в разы проще не по имени и фамилии, а по псевдониму JazzKravchuk.
— Джаз занимает огромное место в моей жизни. Я просыпаюсь и сразу же включаю джазовые концерты, в машине всегда звучит музыка. Я постоянно практикуюсь, играю, импровизирую, общаюсь с музыкантами из разных уголков мира. Это позволяет мне открывать для себя что-то новое и идти дальше.
В последнее время джаз меня стал немного напрягать. Я его слушаю, но мне надоело его играть. Я хочу выйти за эти рамки. Клеймо джазового музыканта стало меня в какой-то степени раздражать. Я хочу освободиться от этого. Хочу исполнять совершенно другую музыку — ту, которую слышу, которая звучит во мне, в моем сердце. И она больше все-таки относится к белорусскому этностилю, этническому состоянию наших предков. Я изучаю белорусскую мифологию, интересуюсь многими другими вещами, не только джазовыми.
— Для своего второго альбома, который будет связан уже конкретно с этнической белорусской культурой, я купил большое количество народных дудочек и прочих музыкальных инструментов у Марьяна Скромблевича. Альбом, кстати, будет доступен на всех музыкальных площадках и в соцсетях.
— Если не музыкой, то чем бы вы занимались?
— Я бы обувь чинил (смеётся). Просто ловил кайф от этого! Это пристрастие в себе открыл в 9 классе на уроке УПК. Мы там чинили обувь, создавали ее, а у меня довольно неплохо получалось. Мой мастер говорил: «Кравчук, у тебя талант!». Скорее всего, если бы не музыка, я, возможно, открыл бы какую-то обувную фабрику, набрал бы себе модельеров и создавал бы обувь (смеется). Кто знает, вдруг был бы уже какой-нибудь знаменитый бренд Krav-Style. Что-нибудь бы придумал.
— Если говорить о сегодняшних реалиях, какие интересы и хобби?
— Я очень люблю рыбалку, путешествия и… одиночество. Как ни странно, я абсолютно спокойно себя чувствую, когда нахожусь один. Может, это как-то связано с профессией, потому что я выступаю на концертах и мероприятиях, где толпы людей. В жизни я не могу ходить в большие торговые центры, на рынки. На меня это давит. Мне нужен лес, простор, вода, солнце, поле... Что угодно, лишь бы никого не было.
— Что значит быть творческой личностью? Есть ли у вас, к примеру, какой-то внутренний хаос, присущий многим творческим людям. На эту тему, кажется, рассуждений много. Интересно узнать и ваше мнение на этот счет.
— Это постоянная борьба. Все великое рождается только в муках — тогда, когда состояние творца, художника, поэта, музыканта находится в критической точке кипения. Когда у человека все хорошо и он просто лежит на диване, он никогда не будет заниматься творчеством. Невозможно приказать себе создать шедевр. Шедевр рождается в душевных муках. Понимаешь о чём я? Многие светлые умы современности говорят, что это неправда. На мой взгляд, они врут. Приказать себе можно красить забор, чинить машину, строить сарай... Заставить себя написать композицию я могу только в случае, если, допустим, был заказ. Но это уже просто работа.
— Недавно в моей жизни появилось новое сумасшествие — я все делаю здесь и сейчас. Слово «потом» исключил. Я всю жизнь слышу это слово везде и у всех. С детства слышал: «Потом ты вырастешь, потом ты пойдешь на работу и будешь зарабатывать много денег, вот потом будет счастье и радость»… Вся жизнь только потом. Я говорю, что не надо мне потом. Я хочу жить здесь и сейчас. Если я понимаю, что у меня есть возможность сделать что-то сейчас, я иду и делаю! Сейчас!
Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.
