Он один остался из белорусов там, где застало его 24 февраля, — на украинско-венгерской границе. Водители-международники — те, что работают в найме — смогли выбраться, вернулись на родину в конце февраля, оставив автопоезда на украинской земле.
А Сергей не уехал — уже больше месяца живет практически в одиночестве на стоянке среди 32 брошенных грузовиков.
Он сам хозяин своего бизнеса (Сергей Поплавский — индивидуальный предприниматель), пусть совсем маленького, но своего — созданного долгим трудом, рассказывает transportal.by.
С машиной его не выпускают, а без машины… За прошедшее время с просьбой о помощи он куда только ни дозванивался: и в Киев, и в Минск, и в Венгрию. Единственное, что ему предложили, — ждать. И он терпеливо ждёт и надеется. Ждёт, что происходящее безумие прекратится. Надеется на милосердие и понимание людей.
Разговор Сергей начинает с того самого дня, который расколол мир и разделил время на «до» и «после»…
— Как она, стоянка эта, называется… Недалеко от городка Стрий, может километров пять от него… Утром проснулся, умылся. Уже в кабину сел. Пока заваривался кофе, открыл новости. И первая новость, наверное, которую увидел, — это что она, операция эта, началась. Если честно, я даже не понял сразу... Уже позже, на подъезде к Мукачево, а было семь утра или полседьмого, увидел очереди на заправках. Многокилометровые очереди. И стало понятно, что ситуация серьезная очень.
— Сергей, вы уже в течение месяца на границе. Расскажите, что там происходит?
— Машины идут — и местные, украинские, и венгерские… И словаки, и румыны едут. То есть, иностранные машины никто не задерживает, за исключением… Со мной стоят словенские машины, у них водители с российскими паспортами, они тоже здесь…
И их, и меня через границу не пускают. Я пытался поговорить. Женщины здесь служат тоже, спрашивал у них, почему не пропускают. А в ответ… В общем, не получилось поговорить. «Идите отсюда»… и весь разговор.
— Как давно уехали ваши коллеги, и что происходит с оставленными машинами сейчас?
— Коллеги уехали… число точно не помню: в конце февраля, наверное. Из белорусов я один здесь остался. А машины… Машины стоят. 32 грузовика и я, один водитель. Как их оставили водители, так они без движения и стоят. Ничего с ними не происходит. Я не видел такого, чтобы там грузы утянули или что-то ещё. Но люди какие-то ходят иногда, что-то рассматривают. Интересуются, видно, этими машинами…
— А на что живёте сейчас, деньги остались какие-то?
— Банковские карты не работают. То есть оплатить, если что-то купить, фактически нечем, наличные тоже заканчиваются. Жил за те средства, которые были, как выехал из дома. Было только 200 евро, они закончились буквально за две недели.
В магазине кефир, молоко. Главное — за стоянку платить надо. Стоянка стоила 300 гривен в сутки. Но потом почему-то стали говорить о 600 гривнах ежесуточно.
Пока так. Местные люди, спасибо им, помогли тут, была возможность. Но я не хочу говорить об этом: кто ж сейчас такое одобрит здесь. Но, знаете, хорошие люди везде есть…
— А в компетентные органы вы обращались за помощью?
— Да, обращался. Я звонил в посольства — и в венгерское в Беларуси (груз в Венгрию предназначается), и в наше, белорусское, посольство в Венгрии, звонил также в посольство Украины в Минске, и в белорусское посольство в Киеве. То есть, всюду звонил, но нигде ничего не могут конкретного ответить. Ждите, говорят. В Киеве вообще сказали, мол, слава Богу, что жив. А потому ждите. Только ждать можно. Так мне ответили в Киеве.
— Сергей, как долго вы готовы ждать?
— Полностью, сколько надо. Пока не дадут разрешение на выезд. Главное, чтобы меня никто не трогал и чтоб из кабины не выкинули. Я буду ждать до последнего...
— Вам просто деваться некуда, так?
— Да, я буду ждать до последнего, пока не дадут добро на выезд. Потому что машина… Никак без неё.
— Скажите, пожалуйста, а владелец груза, которому вы его везёте в Венгрию, интересовался вашей судьбой и судьбой груза?
– Вообще, если честно, реакции Венгрии я не знаю. А реакция представителя в Беларуси... Он вначале поинтересовался: «Как у вас дела?». Я, мол, так и так, стоим. Он тогда подтвердил: пока придется стоять. И вот буквально пару дней назад тоже написал: «Как дела?» Я в ответ: «Ну что, как и было, стоим». Ну, и все. Никаких действий больше никто не предпринимает. Наверное, и груз их уже не интересует.
— Сергей, публикации в Интернете читают разные люди, и вашу историю прочитают и в Украине, и в Беларуси. О какой помощи вы хотите просить у тех, кто может вам помочь?
— Обратиться хочу к компетентным людям, которые занимаются работой переходов на границе. Я бы, конечно, хотел попросить этих людей найти какую-то возможность благоразумную и выпустить меня и других водителей на ту сторону. Выпустить людей, которые просто делают свою работу.
Я ведь все понимаю. Находясь здесь, далеко от мест, где боевые действия, все, кто работает в погранпереходе хотят пусть так — выражая к нам своё отношение — принять участие в происходящем. Хотя бы так — отношением и словом. Но мы, водители, в чём виноваты? Я знаю, в Европе работали десятки тысяч украинских водителей-международников, и значит очень много кому в Украине понятно, что за работу выполняют дальнобойщики. Это мирная работа. Это транспорт, это торговля, которые объединяют, а не разъединяют всех нас. Думаю, украинцы и сами всё это понимают. Но время сейчас такое, что… всем очень-очень больно. Где уж тут разбираться…
И все же я надеюсь, что даже в это страшное время в людях живы гуманные чувства, милосердие, сострадание и благоразумие. Если бы знал, кого попросить, я бы попросил…
— То есть вы просите о том, чтобы вам открыли «коридор», дали возможность выехать из страны?
— Да, как мирному человеку и человеку мирной профессии. Я прошу о возможности покинуть территорию Украины со своей машиной.
Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.
Хотите поделиться тем, что произошло в Гродно? Напишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро.