Новогрудок щурится со своей возвышенности на приветливое июльское солнце. Город живет спокойной размеренной жизнью, избегая лишнего шума, пишет корреспондент Onliner. Даже стук колес железнодорожных составов отсюда далеко. Зато серой лентой вьется дорога: с холма и на холм, убегает за поворот, петляет через деревни. На дороге два велосипеда, скорость ближе к сорока. Он на правах хозяина идет первым, эти места он знает с самого детства. Идет свободно и уверенно, то и дело приветствуя кого-то у дороги — здесь все друг друга знают и все, конечно же, знают его. А у меня груз ответственности: нужно не отставать. Ему 65, а мне на тридцать меньше — неловко будет. Но он — Дмитрий Бубен, двукратный чемпион мира в категории Masters. Прокатиться с чемпионом по его родным местам — сегодня будет очень интересный день.
Здесь и далее рассказ от первого лица.
Все начинается с кофе
Самое утро, но птицы уже попрятались куда-то в тень: денек предстоит жаркий, в прогнозе обещали за тридцать. Красивый дом на холме, хозяин встречает у ворот.
— Вы завтракали? Тогда по кофейку и поедем?
На придверном столике награды, часы в виде велосипеда. На стене — большое фото с велогонки.
— Вы с молоком пьете? И я без молока. Сладкого хотите?
Мы видимся впервые, поэтому с интересом разглядываю этого невысокого подтянутого человека с открытым добродушным лицом и светлыми волосами. Где-то писали, что он 1959 года. То есть ему 65? Да ну!
— Кстати, о еде. Могу сказать, что когда-то именно я учил наших велосипедистов есть овсяную кашу, — смеется Дмитрий. — Раньше ведь как питались: что было на столе — то и ели. Колбаска копченая, огурец, сверху творога. Считалось, что чем больше ты съешь, тем дальше уедешь. Посмотрите на велогонов тех времен: ноги короткие, зато лицо, живот, задница! А потом я увлекся вопросом. Оказалось, что кашки поел — и несколько часов валишь, все у тебя нормально.
У него с фигурой точно все в порядке. Еще раз — 65 лет! А ты лишнюю вафельку стесняешься съесть, на весы в углу поглядываешь.
— Я вот от красного мяса отказался давным-давно. Но я не вегетарианец, рыбу, курицу — это можно. Просто не ем все переваренное, пережаренное, — слушаем, попиваем кофе. Сколько хороших разговоров начиналось с кофе.
Ну а велоспорт для тогда еще совсем юного Димы начался в 1975 году в Минске.
— Сам я из Новогрудка. Здесь родился, здесь отец и мать похоронены, жену свою здесь повстречал. И вот, значит, отучился я в школе и в 1974 году поехал в Минск, поступил в политехнический техникум. Ну там все понятно, летом — картошка. Осенью возвращаемся, объявление висит: кто хочет заниматься велоспортом — записывайтесь в секцию. Ну я и пошел. Как сейчас помню: база «Спартака», рядом «Красное знамя» — это все возле обсерватории, где сейчас училище олимпийского резерва. Группу набирал Леонид Степанович Корбут, заслуженный тренер Советского Союза и БССР. Он, по сути, и остался единственным моим тренером на всю жизнь, до тех пор, пока в 1980 году с профессиональной карьерой не было покончено. Но тогда мы гонялись всерьез, были на острие велоспорта, скажем так. Олег Логвин, олимпийский чемпион и мой сверстник, относился к нашему центру олимпийской подготовки. Володя Каминский — еще один олимпийский чемпион. К тому моменту он уже выиграл чемпионат мира, командную гонку, у него — расцвет карьеры. И мы глядя на них занимались, думали о великом, — рассказывает Дмитрий.
Давайте считать. 1980 — Олимпиада в Советском Союзе, ему 21 год всего. Какой же тут закат карьеры?
— Ай, старые стали, никому не нужные, никаких серьезных перспектив. Нужно было думать, чем заниматься дальше, — отмахивается собеседник.
Но это скорее про популярность велоспорта в Союзе и большие цели сборной. Проходишь в основной состав — хорошо, не попадаешь — значит, не попадаешь. Да и ротация большая, даже олимпийским чемпионам никто и ничего не гарантировал. «В нашей сборной не будет двукратных олимпийских чемпионов» — такое тоже было, хоть это и тема для совсем другого разговора. Важно то, что у гонщика высокого уровня карьера действительно могла, по сути, закончиться в очень раннем возрасте, а значит, нужно было заново находить свое место в жизни. И ладно бы только в жизни — нужно было находить свое место в велоспорте, который не отпускал, мало ли что там здравый смысл подсказывает.
«У меня базовая работа — километров 60. Но хочешь, поедем меньше»
— Поехали, пока еще не слишком жарко, — допивая кофе, позвал Дмитрий. — У меня базовая работа — километров 60. Но хочешь, поедем меньше. Деревню свою покажу, где пацаном бегал, где родной дом.
Что-то где-то прозвучало про среднюю скорость в 40 км/ч. А прогноз погоды обещал за 30 в течение часа. Ну допустим. Понятно, что преждевременно пасовать никто не станет, посмотрим, как пойдет.
Замечаем в гараже несколько велосипедов: два шоссейника, разделочник. Дмитрий садится на «спешовский» Tarmac пятого поколения, попутно вспоминая, что на таком «Тур де Франс» ехал Альберто Контадор. И Винченцо Нибали на таком выигрывал и «Большую петлю», и «Джиро».
От дома спуск, потом начинаются новогрудские холмы. Вполне рабочие, крутим в хорошем темпе.
— И вот тогда, в начале 1980-х, я стал думать, как бы собрать, поднять всех бывших. Тогда у нас не было, как сейчас, продвинутых любителей. Были бывшие велосипедисты-профессионалы, мастера. Люди с навыком гонок, с очень серьезной подготовкой. Любителям в такой компании было бы трудновато, — продолжает Дмитрий. — И вот мы с помощью Володи Каминского, с помощью федерации провели первый марафон в Минске. Теперь это назвали бы гран-фондо. Старт и финиш были в Чижовке, по кольцевой ехали на слуцкое шоссе, оттуда на второе кольцо — на бетонку и возвращались в Минск. 116 км, кажется, была дистанция. Это 1982 год. Потом были старты в 83-м, в 84-м, в 85-м...
Вспомнилась фотография со стены у входа.
— Это подъем, кажется, по улице Энгельса от Первомайской, мимо больницы. По центру Минска тогда проходила гонка, выезжали на площадь Победы, по кругу проходили, затем возле цирка налево. И финиш в подъем. Были Володя Каминский, Наумов, Миклашевич, Белявский — члены сборной, все, кого вытянул тогда на гонку, и я — выиграл тот финиш, — рассказывает велогон.
С удовольствием рассказывает, с азартом, но без гордыни. Профессиональная спортивная черта на самом деле.
Про гордыню. Дом Дмитрия — это что-то вроде пещеры Аладдина. Лампы, кажется, не было, зато сокровища — кубки, медали — навалены грудами тут и там. Сосчитать их — занятие не на один час. Вспомнить каждую гонку — разговоров на год с лишним.
— Это я для вас по большей части разложил. Тут не все, что-то у сына хранится, что-то еще где-то, — разводит руками Дмитрий.
Мы смотрим удивленными глазами. Конечно, награды дают не только за победы. Здесь и «тумбочка», и призовые места, а бывает, что награждают и восемь лучших, и двенадцать. Но все же нигде и никогда мы не видели столько наград. Груды злата — иначе и не скажешь. А человек едет впереди на велосипеде при 30-градусной жаре и без видимых усилий поддерживает ту скорость, которую ему предлагают.
Зарубежное турне. Эстония, Польша, Штаты
Восьмидесятые годы. Вот эти, по сути, профессионалы, покончившие с профессиональной карьерой, начинают ездить по соревнованиям, в том числе зарубежным.
— Были внутренние состязания, нас допускали до республиканских соревнований. Ну и связи были, спортивные чиновники поддерживали это. Так мы начали ездить в Эстонию, в Тарту. Помню первый раз. Ехал я, ехал Володя Каминский и еще два человека. В Тарту нас встречал Ааво Пиккуус. Это же был командный состав сборной: Каминский, Пиккуус, Чуканов и Чаплыгин. И вот Володя с Пиккуусом дружили, он нас позвал. Он в те годы уже был автогонщиком, на гоночной машине нас встретил: «Запрыгивайте!» — смеется Дмитрий.
Что такое гонка в Тарту? Тысяча стартовавших. Вот что такое велоспорт, если он пользуется популярностью. Лучший результат у Дмитрия за все время выступлений в Эстонии — 11-е место.
— Все-таки мы не были профессионалами. У меня была основная работа в метрополитене, смены ночные. Днем я подрабатывал на другой работе веломехаником. Плюс семья. Плюс тренировки. Каждое воскресенье собирались возле БПИ (Белорусский политехнический институт. — Прим. Onlíner) и выезжали на тренировку. Все ехали: и кто может, и кто не может. Тогда мы организовались в клуб «Велотонус». Название, кстати, придумал тренер Корбут, — говорит собеседник.
Интересно, что в те времена заниматься велоспортом помогали на самых разных уровнях. Метрополитен помогал с транспортом, отправлял гонщиков на автобусе в Тарту. «Икарус» на 40 мест, в нем 30 человек, остальное пространство занято велосипедами. Ночевали в палатках, питались с газовых горелок — и ничего.
— Мы очень хотели провести чемпионат среди мастеров, то есть среди тех, кто, по сути, профессиональную карьеру закончил, но продолжает гоняться. И провели! В 1988-м гонки прошли в Москве: и раздельный старт, и групповая гонка. Соревновались в Лужниках с выездом на Воробьевы горы, я выиграл в своей возрастной группе обе гонки. Через год старты были в Ленинграде, а в 1990-м — в Минске. От стелы ехали к заводу холодильников и дальше в Ждановичи, кольцо — километров 12. И разделка километров 20: десятка — туда, десятка — обратно, — вспоминает гонщик.
И ведь гонялись, можно сказать, профики, люди очень высокого уровня готовности и в расцвете сил.
— Интересно, что соревнования в Москве и Ленинграде собрали, может, человек по 250. А в Минске гонялись уже 500 — все приехали! — отмечает спортсмен.
Тогда появилась договоренность с заинтересованными людьми в США, и советские мастера отправились на соревнования в Штаты. Среди них был и Дмитрий Бубен.
— Конечно, сейчас я понимаю, что это было золотое время для нас. Дороги не загружены, можно ездить где хочешь, а не где тебе сказали. Многие заканчивали в профессиональном спорте, кто-то исчезал без следа, но некоторые оставались в гонках. И мы гонялись: сначала в Союзе, потом из Польши не вылезали в 1990-х, гонки-гонки. Потихоньку начали возить с собой семьи, детей, чтобы они тоже видели, как все устроено. Для многих это изменило все в жизни, — размышляет Дмитрий, продолжая крутить педали.
Masters. Чемпионаты мира
Отдельная история — австрийский Санкт-Иоганн-ин-Тироль, где с 1995 года проводился кубок мира среди мастеров.
— Три с половиной тысячи велосипедистов слетались на соревнования каждый год, при том что население городка — всего пять тысяч. В первый раз мы ехали на автобусе ЛАЗ. Тридцать человек с велосипедами, мы были ко всему готовы: газовые горелки, палатки, мылись в реке. Бензобак на тонну был вварен, но капал. И вот жара, мы стоим, он капает. И каждый думает: лучше, наверное, все-таки ехать, так безопаснее, — со смехом вспоминает Дмитрий.
В 1995-м у него было второе место в групповой гонке. Но это только начало большого пути.
— За двадцать лет, что проводятся соревнования, я участвовал в шестнадцати. Два года старты не проводили из-за ковида, и еще два я пропустил сразу после — восстанавливался, — отметил гонщик.
И показал медали. Их одиннадцать, две — золотые, обе завоеваны в раздельном старте.
На чемпионат в этом году Дмитрий также отобрался, планирует участвовать.
— Так интересно: когда я гонялся в категории до 60 лет, там было человек 250. Перевалил за 60 — вдвое меньше участников. Возраст все-таки дает о себе знать. Ты садишься на велосипед, ты себя ощущаешь таким же, как и в 20, и в 30, и в 40... А организм не пускает. Ты помнишь, как ехать, знаешь, как ехать, но уже не можешь. И форма уходит быстро. Неделю не поездил — все, начинай с начала. А с другой стороны, нельзя перетренироваться — это тоже означает спад. Нужен осторожный, правильный подход, — говорит опытный велосипедист.
— Я вспоминаю мои 50–55. Кажется, это был расцвет организма, шло как у молодого. Но, если разобраться, вот 20–30 лет и 60–80: какие достижения значимее? Я бы сказал, что более поздние. Потому что проживи жизнь, останься на велосипеде, а еще и какой-то результат покажи — вот это сильно, — считает Дмитрий.
«Они нас подкалывают: „Вы что, еще не накатались?“»
Возвращаемся к дому на холме. Шестьдесят километров по холмам — не такое уж и расстояние, если компания хорошая.
— С годами стал поменьше тренироваться. Раньше любимая дистанция была 80–100 км, теперь 60–70, — вздыхает чемпион. — В чем фокус возраста: теперь ты не набираешь с каждым годом, а теряешь, причем за год теряешь все два, если говорить про форму. Да и вообще понятия формы в таком возрасте уже нет. Проехал — и хорошо, завтра ты уже не проедешь лучше.
Пессимизм на раз-два смывается душем. И через несколько минут все снова в добром расположении духа.
— Знаете, есть такая категория людей, которые всю жизнь проходят с велосипедом, которым вот надо кататься, участвовать, соревноваться. И есть те, кто чего-то добился и завязал. И вот он слез с велосипеда в 24 года, пусть даже он олимпийский чемпион, и больше педали не крутил с тех пор. И такие нас подкалывают, дескать, вы что, еще не накатались? — посмеивается Дмитрий.
И все же ему доступно то, чего многие не могут в 65 лет. Да и ребята помоложе далеко не все проедут 60 км в таком темпе, поверьте.
— Я обычный человек, — отмахивается велогон. — У меня есть чем заниматься, но нахожу время и на тренировки. А когда соревнования, я откуда-то достаю еще 30% и получаю результат. В этом весь принцип: сколько ты можешь из себя достать сверх своего уровня. И это проявляется и в спорте, и в жизни. И знаете, это очень белорусская черта. Может быть, мы где-то долго раскачиваемся, много думаем. Но уж если белорус начал что-то делать, он пока не закончит — не успокоится.
— Жаль только, что спорт перестал быть настолько массовым. Куда все делось?
— Надо людей вытягивать, привлекать, как-то мотивировать, находить интерес. И выезжать, и тренироваться. Это первое, что нужно, — тренироваться. Потому что когда тренируешься, тебе хочется куда-то приложить свою форму, где-то выступить, погоняться — это природа спорта. Спорт, и велоспорт в первую очередь, раскачивает этот азарт, душит аморфность, которая часто приходит с годами. А еще он развивает лучшие качества в человеке. И дает повод порадоваться за себя. Крутишься целый день как еж, потом приходишь домой, сел на велик, проехал — о, думаешь, так я же велогон! И день не зря прошел. Это дает энергию, дает мотивацию. Ты вроде и устал, а на велосипед сел — и будто зарядился.
— Что для вас велосипед?
— Это не хобби, это часть жизни. Это часть чего-то обязательного. Ты должен поспать, должен поесть, должен поработать. И должен потренироваться. Иначе какую-то часть жизни будто отнимают. Велосипед всегда был проверкой моего физического состояния: пока я могу так ехать, значит, со мной еще все в порядке, — подытоживает Дмитрий.
Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.
Хотите поделиться тем, что произошло в Гродно? Напишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро.
